Бумажные куклы (3)

БУМАЖНЫЕ КУКЛЫ, часть 3 (много текста).
Начало здесь: Бумажные куклы Начало

А теперь время вернуться к другому барану, то бишь туалету.
Мне до сих пор интересно, хотя и живу уже в новом доме, какой дурак додумался врыть его в центре двора, прямо напротив нашего палисадника? Или это была чья-то изощрённая воля, некто из начальства в давние годы захотел вытравить вонью жителей двора? Но советских людей так просто не проймёшь!
Летом одного недавнего года, наш сортир облюбовали педерасты, онанисты и сексуальные извращенцы. Приходилось, в буквальном смысле слова их палками оттуда выколачивать.
Помню, вышел я как-то на кыльцо покурить и, только удобно устроился на скамейке, бежит соседка Рая:
— Вадик, в туалете опять педик заперся!
А для неё педиками были все представители трёх названных мною категорий и, надо сказать, запершись, они могли просидеть часами. Мне как-то стало интересно и я засёк время: мужчина интеллигентного вида с бородкой, в очках, в красивом чёрном костюме, с «дипломатом» провёл в нём около пяти часов; из его кабинета доносился ритмичный шум плевков с периодичностью звучания примерно пятнадцать секунд. Вы можете спросить: а если он собиратель граффити и делал зарисовки? На это я отвечу: хотя и была обширной наша настенная живопись, но часа для срисовывания хватило бы за глаза. Написав это я подумал: а вдруг, он был писатель и искал вдохновение? Всякое бывает, я же вот вдохновился этой темой…
В ответ на соседский клич «бей педиков!», я взял в руки палку и, подойдя к сортиру, пнул по нему ногой с криком:
— Пошёл на хуй!
Тут из второй кабинки выскочил пионер, испуганно застёгивающий штаны:
— Дядя, вы чего?!
— Да я не тебе! — и снова пнул по полусгнившим доскам с тем же самым криком и это увенчалось успехом: из другого отсека вывалился обтрёпаный мужичонка лет пятидесяти, и мы с Раей, не сговариваясь, заорали в унисон:
— Пошёл на хуй, пидар ёбаный!
Мужичонка ничего на оскорбление не ответил и засеменил к воротам, скромно опустив глаза. Рая ещё что-то кричала ему вслед, но дословно я уже не вспомню, да и ни к чему это. Тот день был особенно урожайным на педиков; жаркое солнце, что ли, на них повлияло?
Вскоре, после этого инцидента, ко мне пришёл Алексей и мы обосновались в палисаднике, мирно покуривая и попивая пиво. Краем глаза, я заметил, что в сортир вошёл парень лет семнадцати, провёл он там не много времени, ровно столько, сколько среднестатистически люди справляют большую нужду (сколько конкретно, я не считал, можете, если вам это интересно, произвести необходимые замеры времени и вывести искомую величину), подошёл к нам и попросил через частый реечный заборчик синего цвета, отгораживающий мой палисадник от дворовой территории:
— Дайте пожалуйста мыло, руки помыть.
В тот миг я не подумал ничего плохого, а только поразился его чистоплотности: обычно, посетители нашего белого дома, стрелой улетали со двора после аудиенции, забывая о правилах личной гигиены. Заходила как-то одна чистюля. Лишь открыла дверь и заглянула внутрь, её словно бы взрывной волной вынесло, и долго она блевала у ворот, оперевшись рукой о пилон. Помню, я тогда даже специально заглянул в туалет, для уяснения: что же её так сильно поразило. И не увидел ничего странного и необычного: ну, насрал кто-то у порога, не в силах дойти до очка; ну, навалили двое мимо лунки — не всем же быть снайперами; ну, лежат в ржавом ведре без ручки, вместе с использованными по назначению газетами, кровавые «О.В.» и «Oldays»; ну, носовой платок под ногами, такой же окровавленный; ну, рисунки на стенах с анатомическими подробностями, заляпанные говном и спермой, прижжённые сигаретами; ну, объявления сортирной службы знакомств (мне всегда хотелось знать: откликается на них кто-нибудь или нет?) больших и малых форм (о написанных «хуях» и прочем я уж и не говорю); ну, бутылка из под водки на перекладине у левой стены с надетым на горлышко пластиковым стаканчиком (педики выпивали и возбуждались, но чем они закусывали?); ну, лужица блевотины с плавающим в ней использованным презервативом; ну, чёрные жирные мухи роятся, радостно пожужукивая; ну, детёныши их копошатся на небольшой глубине, в пузырящейся от жары жиже. Чего же она-то так распереживалась? Или готовилась стать сверхженщиной и у неё вот-вот должны были отрасти крылья? Недоумению моему не было границ…
Короче, дал я тому парню обмылок, а он, вместо того, чтобы пойти к колонке, снова уединился в сортире и вышел оттуда уже минут через пятнадцать:
— Дайте, пожалуйста, нож. — он уже ничего не пытался объяснить, просто просил.
Я вынес нож, которым ничего нельзя было практически резать, даже хлеб и протянул юноше; молча он принял мой дар и снова удалился в отдельный кабинет.
Надо ли говорить что я был страшно заинтриговаан и даже на некоторое время забыл о пиве! Мне было жутко интересно узнать: что можно в нашем туалете сделать с ножом и мылом?
На сей раз он провёл в уединении минут тридцать, и ему никто не мешал: соседняя дверь ни разу не открылась. И эти полчаса мы провели с Алексеем, рассуждая об изобретателях и их нелёгких судьбах и, так вот гедонизируя, прихлёбывали пиво. Потом, краем глаза, я заметил идущего к нам изобретателя, у него был такой несчастный вид, словно только что произошла вселенская трагедия; он подошёл к моей калитке и что-то тихо нечленораздельно тоскливо промямлил. Мне было лень вставать и я громко переспросил:
— Что?! — надеясь на такой же громкий и внятный ответ.
Но он прозвучал ещё тише и жалостливее. Алексей, добрая душа, не выдержал и подошёл к нему:
— Что-что?
До меня донёсся лёгкий шелест слов, произнесённых интонацией, способной разжалобить гранитную глыбу и она, эта глыба, долго бы рыдала, источая реки слёз, и всё мироздание, всё сущее было бы затоплено этими солёными потоками. Но глыбы там не было, а были я и Алексей, и я услышал интимные, не мне предна­значенные слова:
— Пойдём, поебёмся…
У меня в голове мелькнуло сразу два образа: первый, безумный, как Лёша и этот парень ебутся в нашем сортире среди говённых куч, как трясутся заляпанные дерьмом стены от их неистовых фрикций, как в апофеозе рушатся ветхие стены, как съехавшая шиферная крыша падает набок и открываются взорам прохожих два обнажённых гиганта мужской любви, ебущий и ебомый, и одежда их, сорванная в порыве страсти, валяется на тёмных кучках, но им, титанам секса, нет ни до чего дела; и второй, реальный, как Лёша долго и нудно объясняет этому юнцу, почему он не может с ним ебаться, а тот, в ходе объяснений, всё больше и больше будет убеждаться, что Алексей педик и домогательства станут всё активнее и активнее, и придёт он к окончательному выводу, что ебля с Алексеем в засраном толчке вполне исполнимое дело…
Всё это мною подумалось очень быстро и, не успел ещё Алексей рта раскрыть, как я заорал:
— Иди на хуй! — примечая краем глаза местоположение любимой палки.
Юноша, обидевшись, снова удалился в зал заседаний, а мне было лень приводить ему веские аргументы, почему он должен покинуть территорию нашего двора. Как ни в чём ни бывало, мы продолжили безмятежно попивать пиво и мне представлялось, как этот парень сейчас в соритире стоит раком и трахает сам себя в задницу намыленным пальцем. Мне было очень любопытно: как же эта ситуация разовьётся дальше, если ни я, ни Алексей, ни моя палка не будем принимать в ней участие.
Но жизнь и вправду оказалась величайшим сценаристом и режиссёром, и создала такой сюжет, что я честно говоря до сих пор сомневаюсь — если бы я про это сочинил, додумался бы до этого или нет?
Итак, на сцене появился четвёртый участник, ещё один педик (разве это не гениально?), с кошкой на руках. Он очень нежно её гладил и, видимо, предвкушал наслаждение от неистовых кошачьих сортирных ласк, глаза его светились счастьем. Я неоднократно уже прогонял этого педика со двора, но он всё время возвращался; с опаской оглядываясь по сторонам, стрелой влетал в сортир. Но сейчас он не озирался, не торопился, крылья похотливой страсти к животному величаво несли его к белому дому. Я не хотел его прогонять, я следил за развитием сюжетной линии спектакля, поставленного жизнью. Я представлял радостную встречу двух педрил, их еблю в сортире, и радовался исполнению их желаний. «Пусть» — думал я — «потрахаются в нашем туалете, никому от этого хуже не станет. Ни к кому приставать ведь не будут, отсосут друг у друга и всё…» — так я благодушествовал, но мои мечты оказались пустыми: завидев один другого, они ломанулись в разные стороны, кошка вырвалась и вскочила на забор.
А самое смешное: жизни-режиссёру был по хуй принцип системы Станиславского — если в первом акте на стене висит ружьё, то во втором оно непременно даже не должно, а просто обязано выстрелить. Это я к тому, а что же с ножом, куда подевался нож, как-никак он был реквизитом и во втором акте, разыгравшемся вечером, не выстрелил, а кошка, вот, убежала ещё днём. И мне до сих пор интересно, нож-то, он зачем был нужен? Занятие любовью с кошкой я ещё могу представить, а с ножом как? Самый настоящий театр абсурда.
Во втором акте я уже не принимал участия: ни как зритель, ни как участник — меня не было дома и всё здесь описанное было рассказано мне Раей. Несколько часов спустя, тот же самый пиздюк, предлагавший Алексею любовные утехи и небо в алмазах, объявился на заднем дворе у колонки, в зарослях американского клёна. Продолжительные поиски великой голубой любви, успехом не увенчались и он возомнил себя педофилом и, дождавшись, когда во дворе никого, кроме четырёхлетнего Раиного сына не осталось, вышел на сцену в образе великого друга всех детей, совершенно не думая о том, что мать может в окно следить за ребёнком. Рая, естественно, тут же выскочила на улицу. В этот момент по двору проходил пацанёнок, лет двенадцати, с соседнего двора, и она тихо ему шепнула: позови, мол, ребят постарше, скажи: тётя Рая зовёт. Пацан убежал, а она подошла к педику и минут десять тёрла ему уши, пока наши гопники не подоспели…
Дальше, я думаю, рассказывать не стоит — сами додумаете. И вот что примечательно: этот юный педик, живущий, как выяснилось, где-то у чёрта на рогах, снова объявился в нашем дворе, прикрывая синяки чёрными очками…
И я не перестаю поражаться: одни люди блюют при виде белых домов, а другие находят в них чувственное и эмоциональное наслаждение.
Непонятна и многообразна человеческая сущность, много неразгаданных тайн таит она в себе…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

• lj_itemid: 380
• lj_permalink: http://ravik-06.livejournal.com/97291.html